Народная культура сегодня и проблемы ее изучения - Т.Ф. Пухова
Не менее значительная роль в анализе
народных представлений о чёрте отводится образу свиньи. Афанасьев отмечает, что
“.прожорливой свинье . часто придается в народныхъ сказаніяхь тот же
злобный и враждебный характерь, как и хищному волку. У егип- тянь, по
свидетельству Геродота, свинья почиталась нечистою, и тоть, до кого она
дотрагивалась, должень быль омыться в священныхь во- дахь Нила; у арабовь
свинья и демонь обозначаются однимь име- немъ.” (1, с. 283)
Я. Гримм говорит о том, что дикий кабан
был священным животным многих богов и являлся основной пищей множества героев.
Но в области языческих верований особенно замечательно то, что один и тот же
поэтический образ часто служит для обозначения как силы светлой, благотворной,
так и противоположной ей - силы темной, губительной. Поэтому кабан в то же
время является животным, напрямую связанным с дьяволом. Злой дух
представляется в образе хрюкающей свиньи. То же отмечает и Афанасьев: “Народы арійского
происхожденія представляли бесовь в различныхь звериныхь
образахь и между прочимь громко хрюкающими свиньями” (1, с. 269).
В «Немецкой мифологии» мы встречаемся и с
представлениями о дьяволе в образах змеи, червя и дракона. Хотя дракон -
существо мифическое, мы считаем нужным рассмотреть его как животное, в которое
обращается дьявол, потому что дракон соединяет в себе черты нескольких
животных в разных контаминациях. Гримм даёт ссылку на источники, в которых
дьявол изображен в виде дракона, который «своим хвостом закрывает три четверти
звезд на небе» (3, с. 834). Довольно распространены, по свидетельству
исследователя, представления об «огнедышащих, отравляющих ядами червях,
охраняющих сокровища драконах и впечатляющих змеях» (3, с. 834). В Германии по
сей день человек, у которого плохо идут дела, говорит: «На всё моё счастье
дьявол положил свой хвост», что характеризует дьявола как дракона с хвостом.
Говоря о чёрте как змее, Гримм приводит в подтверждение свих слов пример
евангельского змия-искусителя, в образе которого и предстал сатана перед Адамом
и Евой, а также проводит параллель между змеиным обликом дьявола и сказанием о
Торе, который выловил из пучины моря «мировую змею».