Народная культура сегодня и проблемы ее изучения - Т.Ф. Пухова
В другом произведении с названием «Баллада» (дата не конкретизирована:
1889-1903) в качестве главного персонажа фигурирует русалка - фольклорный
персонаж:
.... Сидит на мостках, -
Вся нежная, робкая, злая. (2; 77)
Но
стилистика текста, что очевидно из цитаты, а также его ритм не имеют отношения
к фольклору. «Тленье», «холодеющие взоры» и тому подобные выражения слишком
далеки от него.
Взаимное тяготение, радостная влюблённость рождается между русалкой и
лирическим героем потому, что:
..пламенно-чисты в полночной тиши, - Таинственно-чисты свиданья. (2; 78)
«Неслиянны»
в любви два мира: человеческий и русалочий. И эта не- слиянность при нежном и
чистом стремлении друг к другу и есть красота, духовность. Именно неслиянность
обусловливает вечную высоту чувств в любви, по З.Г иппиус. В тексте автора нет
уничтожения одного мира другим (как, например, в балладе М.Ю.Лермонтова
«Морская царевна»).
Как видим, генетически фольклорный образ русалки тоже подчинён сугубо
авторским целям. З.Г иппиус, прославляя чистую, духовную любовь, кроме
использования русалочьего мотива, не обращается к «поддержке» в выполнении
своих художественных целей даже к фольклорному слову. Ей важно в образе прежде
всего инобытийное начало, а не национальный колорит. То же мы наблюдаем и в
«Песнях русалок» (1901) (1; 84-85).
В балладе «Дьяволёнок» (1906) мифологический персонаж чем-то напоминает
глуповатого чертёнка из народных сказок (а также сказки А.С.Пушкина «О попе и
его работнике Балде»). В нём есть нечто безобидное, детское, жалкое.
Дьяволёнок, как фольклорный чёрт, - оборотень, правда, более разнообразный и
активный в своих превращениях: то оборачивается, как бы играя, в козлёнка, то в
мужчину, то в бабу, то в пса. Но он не страшен: «Такой смешной он, мягкий,
хлипкий» (2;
198 
