Народная культура сегодня и проблемы ее изучения - Т.Ф. Пухова
Борьба за новую, пролетарскую культуру в
20-30-е годы была по существу борьбой с многовековой культурой, с духовными
накоплениями и традициями, со всем, на чем держалась народная жизнь. В этой
борьбе не было запроса самой культуры, ибо новой или старой она не бывает, она
просто культура. Она всегда готова вобрать в себя все одухотворенное и живое,
все, что обогащает и укрепляет человека. С культурой боролись, чтобы понизить
его сопротивляемость, чтобы легче было внедрить в него программу страха и
послушания, избавить сознание народа от сокровенных глубин, привести его к
упрощенному рационалистическому знаменателю. Духовность простой души, писал
И.Ильин, «некритическая, малоразумная, недифференцированная, тянет к мифу и к
магии», зато это духовность подлинная, любящая, сострадательная, патриотичная.
Человек народной, не книжной культуры больше прислушивается к своему сердцу и
совести, к чувству справедливости, «чем человек хотя бы и большой, но
рационалистической культуры». Отвлеченный, не закрепленный в народной
духовности ум есть ум обличающий и властный, он «оказывается в отношении духовной
культуры не строящим, а разрушающим началом» (6, 193). Напичканные в
подпольных кружках или заграничных ликбезах прогрессивными идеями, наши
неистовые ревнители начинают порочить и вытравлять все свое, вплоть до самых
священных ценностей.
К чему могли привести попытки создавать
новую культуру вне силового поля культуры традиционной, в борьбе с культурой
прошлого? Пролетарская культура не могла возникнуть из воздуха, из революционных
программных установок - это приводило только к болезненным и опасным
деформациям. «Радикальные изменения в ядре национальной культуры, - полагает
современный исследователь, - и есть демонтаж народа». (7) Как только ни
пытались демонтировать русский народ, как только ни разжигали в его доме огонь
классовой жизни и ненависти. Всю свою энергию комиссары культурной революции
бросили на очернение прошлого, оберегая в нем только протестное, нигилистическое
и богоборческое, то есть то, что и помогало очернять наше прошлое. Пожалуй, это
было опаснее открытой военной агрессии, тут действует «общее правило
уничтожения народов: хочешь стереть с лица земли народ - найди способ
системного подрыва его традиции». (7) К величайшему сожалению, многое
комиссаром удалось: оглушить, подавить народ, пробудить в самых неустойчивых
массах колоссальную энергию классовой ненависти. В результате культура
«оказалась в тисках гигантского по масштабам социального эксперимента - социалистического
по названию, тоталитарного по существу» (8, 35). Но в тисках этих могли
остаться только оболочки культурных смыслов. На нигилизме, ненависти и
разрушительстве могла возникнуть только беспочвенная, показная культура,
вернее, псевдокультура. И только там, где удавалось зацепиться крыльями за
почву - историческую и культурную - там рождалось подлинно новое.